Через несколько
Через несколько дней царевич, получив подкрепление, вновь решил испытать военное счастье, но этому теперь воспротивился подоспевший Цицианов. 19 июня он со своими людьми, среди которых был и Воронцов, прибыл под Эчмиадзинский монастырь. Спустя два дня царевич во главе 18-тысячного корпуса напал на русских, но был так дружно и яростно встречен, что в течение трех последующих дней опасался подходить к неприятелю даже на расстояние пушечного выстрела.
Через несколько дней царевич, получив подкрепление, вновь решил испытать военное счастье, но этому теперь воспротивился подоспевший Цицианов. 19 июня он со своими людьми, среди которых был и Воронцов, прибыл под Эчмиадзинский монастырь. Спустя два дня царевич во главе 18-тысячного корпуса напал на русских, но был так дружно и яростно встречен, что в течение трех последующих дней опасался подходить к неприятелю даже на расстояние пушечного выстрела.
25 июня сам главнокомандующий персидской армией, сын и наследник шаха Аббас-мирза, за некоторое время до этого перешедший пограничный Аракс и вторгшийся в Эриванское ханство во главе 12 тысяч пехоты и 8 тысяч кавалерии, решил рассеять невыгодное впечатление, которое, казалось, могло сложиться о нем в результате разгрома царевича Александра, и также напал на Цицианова, но потерпел сокрушительное поражение. Часть его войска попыталась закрепиться на берегу реки Занги, но вперед пошли егеря знаменитого 19-го полка и одним батальоном – на штыках – вынесли противника прочь, отбив при этом две пушки. Воронцов, помня свое недавнее волонтерское прошлое, примкнул на время боя к егерям и получил свою долю тягот, пыли, лязга железа и бешеного восторга пополам с запредельным упоением, когда ты видишь, как совсем недавно еще воинственный противник поддается твоим усилиям, твоим и твоих товарищей, и начинает – поначалу медленно-медленно – пятиться, но вот что-то ломается у него там, внутри, у сердца, и он обращается в стремительное бегство… Персы во главе с главнокомандующим, бросив лагерь, спешно бежали за Аракс. Эривань была спасена.
Цицианов потребовал у хана сдачи крепости и присяги на верность – ведь его войска выполнили свое обещание, но владыка, забыв, что самое опасное место на раскачивающейся доске – это середина, решил снова обратиться за помощью, но на этот раз к персам. Аббас-мирза вновь перешел границу и расположился лагерем при деревне Калагири.
